юле-3
Дата: December 01, 2004 04:51PM
Юля! Большое спасибо, что Вы пытаетесь мне помочь!
Я не знаю, кто Вы, но меня сразу очень сильно зацепила и заинтересовала Ваша мысль о том, что дело не в ней, а во мне. Раньше я почему-то никогда не пытался посмотреть на эту проблему с такой точки зрения.
Но то, что роль этой женщины в происходящем так уж минимальна, не совсем верно. Когда я начинаю на нее «кидать нули», она начинает смотреть на меня, с каждым днем все чаще и чаще, даже начинает улыбаться. Но когда я в конце концов не выдерживаю и заговариваю с ней, то она всегда отвечает так, что хочется немедленно под машину броситься или еще что-то в этом духе совершить. И сразу же у нее снова становится злобное выражение лица на много дней и недель. Причем говорит она мало, она может убить человека одним лишь взглядом.
Может быть, Вы сможете понять, как я очутился в таком положении, если коротко расскажу свою жизнь?
Мне почти всегда жилось нелегко, может быть, потому, что у меня сложный характер: по всем тестам я на 1/6 часть сангвиник, еще на 1/6 – флегматик, на 1/3 – холерик, на 1/3 – меланхолик. В свою жену я влюбился в 16 лет, мы с ней учились в одном классе, но она сказала мне, что у нее уже есть мальчик. Я ушел и бросил школу, страшно переживал. Через год не выдержал, пришел к ней еще один раз, но она сказала: «Что мне, разорваться?» (Через несколько лет предъявляла претензии: «Почему ты редко приходил?»). Еще через год ушел в армию, причем охотно, надеясь, что жизнь у меня переменится в лучшую сторону, ведь все мои предки были военными, отец тоже был кадровым военным, авиаполком командовал, но все получилось наоборот. Эти два года были для меня ужасно тяжелыми, как в тюрьме, потому что по натуре я человек свободолюбивый и независимый, к тому же очень сильно тосковал по ней. К счастью, хоть и не часто, но она писала мне. С того дня, как я вернулся из армии, мы уже не расставались и вскоре поженились. Я пошел работать в уголовный розыск «бороться за справедливость».
С детства мечтал работать в милиции, но действительность превзошла все ожидания. Правда, первые месяцы начальство было мной недовольно, но потом началась просто сказка. Награды, моральные и материальные, сыпались на меня дождем. Как-то подсчитали: я, молодой сотрудник, за год раскрыл столько преступлений, сколько все остальные сотрудники нашего не маленького отдела вместе взятые, а ведь там были люди, проработавшие по 10-15 лет. После таких подсчетов начальник представил меня к внеочередному званию, да еще и премию дал крупную. Кто хоть немного сталкивался с сыскным делом, знает, что одних только врожденных способностей для таких успехов не достаточно, просто я имею еще и небольшие экстрасенсорные способности. Если шел навстречу какой-нибудь незнакомый уголовник, по виду - самый обычный человек, я точно знал, что у него в кармане оружие или еще какой-то криминал. Я не знаю, откуда приходило это знание, но я просто знал – и все. Через год после свадьбы у нас родился сын. Вообще эти два года после армии были самыми счастливыми в моей жизни. Даже, наверное, в раннем детстве я не был до такой степени счастлив. Работа для меня была не работой, а очень увлекательной, любимой игрой. Когда по 2-3 суток приходилось не спать и потом все уходили домой, я часто пытался еще хоть немного задержаться на работе – не наигрался. На опасность не обращал никакого внимания, потому что внутренне чувствовал, что бояться нечего. И действительно, за два года – почти ни царапины, хотя и стреляли, и с топором бросались, и с ножами, и с кастетами. Один раз только треснули бутылкой по голове, но я даже не потерял сознание, да еще однажды прибили руку к столу ржавым гвоздем, гады, но это ерунда, через полчаса уже анекдоты травил. Те два года всегда вспоминал как один бесконечный праздник.
Но затем я ушел из милиции, хотел больше зарабатывать для семьи. Пытались удержать всеми способами, даже под конец министр лично просил остаться, но я, дурак, ушел, думал везде мне будет так же легко и хорошо. Но нигде мне не работалось даже приблизительно так легко и приятно, как там. Сейчас я относительно известный в республике человек, но не испытываю даже пяти процентов от того морального удовлетворения, какое испытывал от работы в уголовке. Понимаете, когда почти ежедневно совершенно незнакомые люди со слезами на глазах благодарят за то, что спас их имущество, а то и жизнь, то что может сравниться с этим? Что может сравниться с человеческой жизнью? Жаль, что моя жизнь потеряла для меня свою ценность. Много лет жалел о своем уходе. Не поверите, до сих пор иногда снятся счастливые сны, что я туда возвращаюсь на работу. Давно уже снесли здание, где был наш отдел, нет и зеленого сквера с жасмином, сиренью, розами и георгинами, что был перед этим зданием, а я все еще хожу во сне по красивым тропинкам этого сквера, залитого солнцем. Сейчас по многим причинам на эту работу возвратиться нельзя, да и не хочется, потому что какая сейчас милиция? Просто одна из крупных организованных преступных группировок – и только.
Позже я тяжело заболел. Через несколько лет, когда показалось, что все начало налаживаться, неожиданно трагически погиб мой любимый сын. Вот в ту минуту я и умер. Жизнь кончилась, началось доживание, просто ждал когда придет и мой черед и я снова с ним увижусь. Каждый шаг, каждый жест, каждое слово, все, все давалось с огромным трудом, на одних только нервах, поражала бессмысленность существования.
Вы спрашиваете про жену. Первые несколько лет я ее очень сильно любил, не меньше, чем эту женщину, да и сейчас люблю по-своему и расставаться было бы очень трудно, тем более, что у нас две дочери. Жена красивая, умная, добрая женщина, такие редко встречаются. У нее только один недостаток, который некоторые мужчины и недостатком- то не посчитают: ей не часто хочется секса. Это выяснилось через пару месяцев после свадьбы. Первое время я ужасно страдал от этого и ревновал ее. Несколько лет ставил ей прослушку в каблуки и медальоны, но ни разу она не дала мне даже маленький повод усомниться в своей верности. Потом, увлекшись астрологией, я узнал, что она такая и должна быть. У людей обычно существует и эмоциональная, и физиологическая потребность в сексе, но несколько процентов женщин практически не испытывают эмоциональной потребности в сексе. Вот, например, если только поцеловать ее в щеку – и ее эмоциональная потребность уже удовлетворена, так как она уже чувствует, что ее любят, и спокойно засыпает. И не сказать, что она не темпераментная женщина, но просто секс для нее на сто двадцать девятом месте, почти всегда находятся более важные дела, без работы она сидеть не может. К тому же она жаворонок, а я сова. Для меня секс - прежде всего доказательство, что меня любят, поэтому я не считаю, что был счастлив в браке. Изменять я ей не хотел, поэтому прожил почти как монах и всегда страдал от этого обстоятельства, чувствуя себя страшно одиноким.
Почти через пять лет после смерти сына я влюбился в эту женщину, и вдруг захотелось жить. Помню, неделю ее не было на работе, у ней болел ребенок и именно в эти дни я понял, что влюбился по-настоящему. Не находил себе места, так хотелось ее увидеть. Вот в эту неделю у меня подсознательно мелькала мысль, что, может быть, и я смогу быть счастливым, хоть на несколько месяцев, хоть на несколько дней… Ведь у нас до этого были вполне нормальные отношения, как у всех. Когда она пришла утром, я сразу подошел к ней и очень робко, лишь слегка, намекнул, что она мне нравится. Она тут же повернулась ко мне спиной, в прямом смысле слова повернулась спиной. Навсегда. Это жизнь ко мне повернулась спиной. Впрочем, жизнь повернулась ко мне спиной еще раньше. Вот сейчас понимаю, насколько вы правы, когда говорите, что хуже я стал относиться к людям еще до появления в моей жизни этой женщины. Действительно, боль началась намного раньше, и эта женщина – только часть этой боли, в лучшем случае – ее символ.
Мне жаль, если людям стало больно от того, что я написал на форум (большое спасибо его создателям!). Просто не было другого выхода. Ведь мы здесь все как бы инкогнито. Это как в поезде, когда человек рассказывает совершенно незнакомому пассажиру то, что носил в себе всю жизнь и никому не рассказывал. Рассказывает, потому что этот пассажир выйдет через два часа на маленькой станции и они никогда больше не увидятся. Мне не хотелось бы, чтобы за меня переживали, мне хотелось бы просто услышать совет. Ведь мне не страшно умирать, я бы уже давно это сделал, просто жаль свою мать и свою семью. А смерть – это очень светлое, доброе, прекрасное для меня «мероприятие». Это счастье. И в этих словах нет ничего странного. Представьте, если всю жизнь вы стремитесь к хорошему, а получаете только разочарование и боль, только боль. И вы уже давно потеряли надежду, что что-то для вас изменится, а боль все продолжает и продолжает прибывать, все растет и растет. Если вам будут кромсать руку ножом, ведь вам захочется избавиться от боли, верно? А если эта мука будет длиться у вас почти всю жизнь (представьте только: всю жизнь!), тогда избавление от нее будет просто счастьем, верно? И какая разница, каким образом избавиться от этой боли, главное, избавиться, верно?
Мне очень горько, что не могу верить по-настоящему, поэтому вера меня не спасет. Да и как верить по-настоящему, если мы русские? Не зря азиаты зовут нас свиньями. Мы все всегда стараемся обгадить - и ничего у нас хорошего никогда не будет. Придешь у нас в Бишкеке в светлый храм - и обязательно какая-нибудь бабка злобно рявкнет, что не так свечку поставил, или еще что-то не так. И отлично помню, эта бабка в храме была и в моем дошкольном детстве, и в России она есть, просто бессмертная бабка. В Питере я и вовсе видел, как один священник служил в Никольском соборе в грязных белых кроссовках. Свиньи мы и есть свиньи.
Не согласен, что я не любил людей. Кто-то любит собак и кошек, а меня всегда тянуло к людям. Мне всегда было одинаково интересно говорить и с большим начальником, и с грязным бомжем. За свою жизнь я не встретил похожих людей, все - разные, у каждого свое, особенное. Вот в ментовке приходилось задерживать убийц, бывало, что сопротивлялись, пытались убить меня, но после того, как задерживал преступника, не испытывал к нему злобы. Он мне был интересен, как человек. Часто даже потом смеялись и шутили с ним. У других сотрудников ненависть к бандитам обычно не исчезала ни до, ни после задержания. Вообще уголовники мне потом никогда не мстили, хотя однажды был случай, когда могли и даже должны были убить. Меня всегда интересовали эти люди. Иногда, конечно, появлялось желание вывезти их всех за город, расстрелять и закопать. Но часто понимал, что многие из них – люди незаурядные. Как правило, люди они смелые, волевые, находчивые и независимые, многие со своими твердыми, хоть и воровскими, принципами и законами. Чтобы иметь мужество противопоставить себя всему обществу, надо быть какой-никакой, а личностью. Хоть и никогда не хотелось бы оказаться на их месте, я их хорошо понимал, может, потому, что сам вырос в бандитском районе. Многие мои соседи были ворами или бандитами, отец моего лучшего друга был бандитом, еще один мой школьный друг потом стал известным бандитом, его недавно убили. Вот еще одно наваждение: почти все мои друзья (далеко не все они стали уголовниками) убиты или умерли, странно, правда? Ну, а менты… Конечно, без доли авантюризма в характере на такой работе нечего делать, но все же только убежденные гуманисты будут ежедневно за гроши рисковать жизнью. Большинство из них такими и были, по крайней мере, в те времена. Многие были с высшим образованием, были и такие, что имели весьма высокопоставленных родителей и могли бы жить припеваючи. Что их заставляло лезть на ножи и пули? Ни до, ни после я не встречал таких отличных ребят.
Хотя, может быть, я идеалист, и отсюда мои проблемы?
Вот сейчас понял, когда все началось. Через год после того, как я ушел из ментовки, у меня умерла бабушка. Она была просто святым человеком, по-настоящему верующая, на редкость добрая, трудолюбивая, приветливая, для каждого у нее находилось доброе слово. Никто не мог сказать что-то нехорошее о ней. Я к ней был сильно привязан, она меня фактически и воспитала, потому что родители были все время на работе. Она меня любила, как бабушки любят внуков: не за то, что я хороший или плохой, а за то лишь, что я есть на свете, а какой именно – не важно. Жаль, что я не могу так любить никого. До нее при моей жизни в нашей семье не было смертей (мой брат умер до моего рождения), к тому же я очень ее любил, поэтому ее смерть была для меня страшным ударом, мне всегда казалось, что она никогда не умрет. Это был такой удар, что я почти ничего не помню о том времени, ни похорон, ни того, что было дальше. Вот тогда, наверное, все и началось, не мог пережить эту справедливость. Менее чем через год заболел бронхиальной астмой, несколько лет не мог толком ни работать, ни учиться, семье причинял только одни неудобства. Ужасно обидно было, особенно когда случайно услышал, что мать собралась покупать мне черный костюм, не верила, что я выживу. Ежедневно задыхался до посинения, просто умирал, но ни разу (ни разу!) ни на секунду не поверил, что умру. Никто не мог вылечить, даже в Военно-медицинской академии в Питере. Потом сам себя вылечил йогой.
Впервые захотел умереть, когда услышал о смерти сына и это желание не проходит. Не все свои несчастья рассказал, но вот что подумал: если бы стать таким, каким я был два года после армии, никаких бы проблем у меня не стало. Хотя, возможно, все началось еще до смерти бабушки, еще в детстве. В детстве много что было, например, меня, шестилетнего, один из соседей, вор, пытался зарезать. Я его взгляд до сих пор помню, но случались тогда со мной вещи и не менее страшные. Вообще по дианетике все начинается в детстве и даже в утробном периоде. Современная наука, это, кстати, подтверждает. Если учесть, что моей матери пришлось бежать в роддом бегом, придерживая живот руками, то нормальным я навряд ли мог родиться. Когда бы это все не началось, в ту жизнь возвратиться невозможно, смерть сына ее перечеркнула. Я писал, что дианетика мне не помогает. Это не так. На самом деле, я уверен, она бы очень хорошо бы мне помогла, как помогала раньше, но просто нет желания ею заняться, потому что после этих занятий я буду жить, а жить я не хочу. Наверное, здесь я противоречу сам себе, но что делать? Я совсем запутался. Стать бы пьяницей, я пытался, но организм не предрасположен.
У меня к Вам вопрос. Один известный (правда, не в самых широких кругах) психолог, поработав со мной, выдал рецепт, что я должен избавиться от страха смерти, потому что мое стремление к суициду – от страха смерти. Как понимать такой парадокс? Ведь если я боюсь смерти, то смерти других людей, но не своей. И как избавиться, он не сказал, как.
Жена от этой истории никак не страдает, потому что не знает. Зачем ей знать, она ведь ни в чем не виновата, зачем ей страдать? К тому же эта история как бы похожа на измену, а женщины измен не забывают, они могут простить, но не забыть.
Юля, Вы производите впечатление мудрого человека, может быть, посоветуете, как сделать, чтобы мать и семья не страдали от моей смерти? Может быть, инсценировать, как будто я уехал далеко? Написать писем лет на десять вперед и каким-то образом пусть они время от времени к ним приходят. Как Вы считаете? Посмотрите на эту ситуацию умозрительно, без эмоций. Как бы Вы поступили на моем месте?
Какое огромное послание получилось. Я наверное Вас уже достал?
Эд.
)) чтобы именно такой вариант выбрать. А вот колдуны, дианетика, молитва - для того, чтобы воспользоваться этими, с позволения сказать средствами, в них нужно верить, а они у Вас друг друга исключают по определению.
