Феномены свободы и ответственности, влечения, любовь, ревность с позиции работ В.Франкла. Игорь Юдин
Свобода — это не то, что человек имеет, а то, что он есть. "Человек решает за себя, любые решения есть решения за себя, а решение за себя — это всегда формирование себя. И принятие такого решения это всегда не только акт свободы, но и ответственности. Свобода, лишенная ответственности вырождается в произвол.
Как человеческий феномен свобода — нечто слишком человеческое. Человеческая свобода — это конечная свобода. Человек не свободен от условий. Но он свободен занять позицию по отношению к ним. «Каждый выбор имеет причину, но он имеет причину в выбирающем» (М.Б.Арнольд)
Человеческая свобода подразумевает способность человека отделяться от самого себя.
Значимы не наши страхи и не наша тревожность, а то, как мы к ним относимся.
Наследственность — это не более чем материал из которого человек строит сам себя. Это не более чем камни, которые могут быть использованы, а могут быть отвергнуты строителем. Но сам строитель не из камня.
Быть человеком — это постоянно сталкиваться с ситуациями, которые одновременно — шанс и вызов, которые дают шанс осуществить себя и не уклонившись от вызова осуществить смысл. Каждая ситуация — это призыв: сначала услышать, затем ответить. Свобода это часть дела и половина правды: «..Я бы посоветовал, чтобы статуя Свободы на восточном побережье США была дополнена статуей Ответственности на западном».
Духовность, Свобода, Ответственность — это три экзистенциала человеческого существования. Духовное — это то, что отличает человека, что присуще только ему, и ему одному.
Существовать — это значит постоянно выходить за пределы самого себя. Необходимость и свобода: Человек как таковой всегда находится по ту сторону необходимости — хоть и по эту сторону возможности. Человек это существо трансцендирующее необходимость. Хоть он «есть» лишь в связи с необходимостью, однако эта связь является свободной. Необходимость и свобода локализованы не на одном уровне; свобода возвышается, надстроена над новой необходимостью.
Человек обладает влечениями, однако влечения не владеют им. Ведь влечения человека, в противоположность влечениям животных, находятся во власти его духовности. Они вросли в сферу духовного, так что не только тогда, когда влечения тормозятся, но и тогда, когда они растормаживаются, дух не бездействует, а вмешивается или же отстраняется.
Человеческая сексуальность — больше чем просто сексуальность, и большим она является в той степени, в какой она на человеческом уровне выступает носителем внесексуальных, личностных отношений. Чем сильнее человек стремится к наслаждению, тем сильнее оно от него ускользает. Если жизнь имеет осознанный смысл, то счастье — это побочный эффект, столь же верно это и по отношению к сексуальности. И тот, кто при сексуальных проблемах видит свое исцеление в рафинированности «любовной» техники, эта техника только лишает остатков той спонтанности, той непосредственности, той самостоятельности, той искренности, которая является условием и предпосылкой нормального сексуального функционирования и в которой как раз так нуждается человек страдающий сексуальным неврозом. Нормальное сексуальное развитие и созревание человека заключается в возрастающей интеграции сексуальности в целостную структуру его личности. Отсюда явствует, что любая изоляция сексуальности напротив, противоречит интегративным тенденциям и тем самым поддерживает невротизирующие тенденции. Дезинтеграция сексуальности, вырывание ее из контекста личностных и межличностных отношении внесексуальных означает, говоря одним словом, регресс.
У человека нет влечений вне свободы и нет свободы вне влечений. Напротив, влечения всегда, прежде чем появиться, как бы пересекают зону свободы: вместе с тем человеческой свободе нужны влечения, как основание, на котором она покоится, но и основание над которым она может подняться, от которой она может оттолкнуться. Влечение и свобода находятся в коррелятивном отношении друг к другу.
Удовольствие — это не цель наших стремлений, а следствие их удовлетворения.
Индивид ощущает истинную радость только тогда, когда эмоции выступают как ценности. Этим объясняется, почему радость никогда не может быть самоцелью — радость саму по себе невозможно преследовать как цель. Как сказал С.Кьеркегор: «Дверь к счастью открывается наружу». И тот, кто пытаясь открыть эту дверь толкает ее вперед, только еще плотнее закрывает ее. Человек, который отчаянно рвется к счастью, таким образом, отрезает себе к нему дорогу. В конце концов оказывается, что никакое стремление к счастью само по себе не может быть ни основным принципом, ни предельной целью человеческой жизни.
Любовь можно определить как возможность сказать кому-то «ты» и еще сказать ему «да». Иными словами, это способность понять человека в его сути, в его конкретности, в его уникальности и неповторимости, однако понять в нем не только его суть и конкретность, но и его целость и необходимость. Это и значит сказать ему «да». Любовь дает зрение, она делает человека зрячим. Ведь ценность другого человека, которую она позволяет увидеть и подчеркнуть, еще не является действительностью, а лишь простой возможностью: тем, чего еще нет, но что находится в становлении, что может стать и что должно стать. Любви присуща когнитивная функция.
Все человеческое обусловлено. Но собственно человеческим оно становится лишь тогда и постольку, когда и поскольку оно поднимается над своей собственной обусловленностью, преодолевая «ее», «трансцендируя» ее. Тем самым человек вообще является человеком тогда и поскольку, когда и поскольку он как духовное существо выходит за пределы своего телесного и душевного бытия. Духовное сущее может не только соприсутствовать просто иному сущему. Оно, в частности, может и соприсутствовать равному себе, такому же духовному сущему. Это соприсутствие духовного сущего другому сущему, соприсутствие двух духовных сущих мы называем со-бытие. Оказывается, что только лишь в таком со-бытии возможно полное соприсутствие — лишь между равными друг другу сущими. Дух оказывается нерефлектирующим сам себя, так как его ослепляет любое самонаблюдение пытающееся схватить его в его зарождении, в его источнике.
В каждое мгновение своей жизни человек занимает позицию по отношению к внутренней среде, социальному окружению, к внешней среде так и витальному психофизическому внутреннему миру. И то, что может противостоять всему социальному, телесному и даже психическому в человеке, мы и называем духовным в нем. Духовное и есть свободное в человеке. Духовная личность — это то в человеке, что всегда может возразить!
Мое личное бытие и означает свободу — свободу стать личностью. Это свобода от своей фактической, свобода своей экзистенциальности. Это свобода стать иным.
Ответственность — это то, перед чем нас ставит жизнь и чего мы стараемся избежать. Как гласит народная мудрость, в человеке всегда найдутся силы, противодействующие его естественному чувству ответственности, которые пытаются освободить человека от нее. Поистине сказать, ответственность чем-то напоминает пропасть. Чем дальше и основательней мы ее изучаем, тем более потрясает нас ее глубина вплоть до того, что от нее начинает кружиться голова. Поскольку, как только мы начинаем задумываться о сущности человеческой ответственности, мы не можем не содрогнуться ибо в ней есть что-то пугающее и в то же самое время что-то величественное. Страшно осознавать, что в любой данный момент мы несем ответственность за все, что за ним последует; что каждое решение — от мельчайшего до самого крупного — это решение навеки; что каждый раз мы либо реализуем, либо упускаем возможность, имеющуюся только на данный, конкретный момент. Каждый момент содержит в себе тысячи возможностей, но мы можем выбрать только одну из них; тем самым все остальные возможности отвергаются, обрекаются на небытие, и это тоже навечно. Но разве не прекрасно осознавать, что наше будущее, а вместе с ним и будущее всех и всего, что нас окружает зависит — хотя бы и в малой степени — от того, какое решение мы принимаем в данный момент? То, что мы реализуем этим решением, что мы тем самым приносим в мир, таким образом сохраняется, претворив его в жизнь, мы не даем ему бесследно исчезнуть.
Экзистенциальный анализ призван помочь человеку осознать ответственность за реализацию всех его целей. Чем больше человек видит жизнь как выполнение поставленных перед ним задач, тем более полной смысла кажется она ему. И если он, не осознающий своей ответственности, просто принимает жизнь как нечто данное. Экзистенциальный анализ учит людей воспринимать жизнь как «миссию». Вопрос о смысле жизни вообще — бессмыслен. Он равносилен вопросу: «Какой самый лучший ход в шахматах?». Ни на один подобный вопрос нельзя ответить в общем виде. Мы всегда должны учитывать конкретную ситуацию и конкретного человека.
Скрываясь и растворяясь в толпе, человек утрачивает важнейшее из присущих ему качеств — ответственность, а вместе с ней и свободу. Подобно тому, как существование каждого человека непохоже на существование других, так и сам по себе человек неповторим. Если бы все люди были идеальны, тогда каждого человека всегда можно было бы заменить любым другим. Не существует универсально одаренных людей, более того человек неповторим именно в силу своего отклонения от нормы и средних стандартов. Человеческая ответственность — это ответственность, происходящая из неповторимости и своеобразия существования каждого индивида.
Человек свободен найти и реализовать смысл своей жизни и за это он несет полную ответственность.
Любовь — это «переживание» другого человека во всем его своеобразии и неповторимости. Есть два способа утвердить неповторимость и своеобразие собственной личности:
1.Активный — путем реализации созидательных целей.
2. Пассивный — путь любви, путь быть любимым. По милости божьей — человек получает то, что возможно лишь при реализации его своеобразия и неповторимости.
Люди не заслуживают любовь. Это просто милость, это волшебство. Для того кто любит, любовь накладывает чары на весь мир, окутывает мир дополнительными ценностями, увеличивает полноту восприятия ценностей.
Врата в мир ценностей распахиваются, отдаваясь во власть любимого «Ты»; для него вся вселенная расширяется и углубляется, озаряется сиянием тех ценностей, которые видит только тот, кто любит.
Духовное ядро является носителем тех психических и телесных характеристик, которые привлекают эротически и сексуально расположенного человека; духовное ядро — это то, что лежит в основе тех физических и психических «внешних проявлениях»; это то, что проявляется внешне. Телесные и психические черты личности — это внешние «одежды», которые «носит» ее духовная суть. Хотя человек чувствует привлекательность физических характеристик и психических черт характера — то есть, то что другой человек «имеет» — любящий любит любимого самого: не что-то такое, что «имеет» любимый, а то, чем является он сам. Взгляд того, кто любит проникает через физические и психические «одеяния» духовного ядра, проникает до самой сердцевины другого существа, и его интересует человек, партнер, как единственный в своем роде, незаменимый и не сравнимый ни с кем.
Духовное ядро как объект истинной любви является гарантом постоянства. Потому, что физическое состояние проходит и психологическое состояние не постоянно. Любовь — это нечто большее, чем эмоциональное состояние. Любовь переживает смерть любимого человека и в этом смысле мы понимаем, почему любовь «сильнее» смерти. Существование любимого может быть прекращено смертью, но его сущность не может быть затронута ею.
Неповторимая сущность, как и все истинные сущности, является чем-то безвременным и, таким образом бессмертным. Сама «мысль» о человеке — а это как раз то, что видит любящий — относится к области, не имеющей параметров времени. Для того, кто любит по настоящему, физическая, сексуальная связь остается формой выражения духовной связи, которой на самом деле является его любовь. Поэтому как тело для того кто любит, является выражением духовной сути партнера, так и сексуальный акт является для него выражением духовного единения.
Физическая внешность человека имеет мало общего в том, за что его любят. Физические черты и черты характера приобретают свое эротическое, чувственное значение благодаря самой любви, именно любовь и делает эти характерные черты «привлекательными».
Если отношение истинной любви представляет собой направленность сути одного человека к другому, оно также является и единственной гарантией верности.
Любовь порождает уверенность в продолжительности и из нее выходит нечто большее: ее «вечность». Любовь может быть пережита как нечто непреходящее. Истинно любящий в момент любви не может представить себе , что его чувство когда-нибудь изменится.
Как только я искренне понял внутреннюю сущность другого человека, увидев этого человека в свете любви, тут уже ничего не поделаешь: я буду оставаться верным ее истине, буду оставаться верным этой любви, а эта любовь будет жить со мной. В тот момент, когда мы испытываем истинную любовь, мы испытываем ее как длящуюся вечно, подобно истине, которую мы признаем как «вечную истину». Пока любовь длится в обычном времени, она испытывается, как «вечная любовь».
Шелер определяет любовь, как духовное движение к наивысшей ценности любимого человека, как духовный акт, в котором постигается эта высочайшая ценность (он называет ее «спасанием» человека).
Шпрангер делает аналогичное замечание о том, что любовь «охватывает» потенциальные ценностные возможности в любимом человеке.
Фон Хаттинберг выражает это по иному: любовь видит человека таким, каким его «предполагал» при создании Бог.
Любовь раскрывает перед нами ценностный образ человека, совершает метафизический акт, поскольку ценностный образ, открывающийся перед нами в результате духовного подъема, вызванного любовью, является, по существу, «образом» чего-то невидимого, нереального, точнее сказать нереализованного. В духовном акте любви мы постигаем человека не только тем, что он «есть» во всей своей неповторимости и своеобразии, но также и тем, чем он может стать и станет. Любовь это возможность реализации ценности, реализации самого себя. Это внутреннее обогащение частично составляет смысл жизни человека. Любовь позволяет нам ощутить личность другого человека как целый уникальный мир и тем самым приводит к расширению нашего собственного мира. Тот, кого любят, стремясь стать достойным того, кто его любит, становится все более и более похожим на тот образ, каким его «замыслил и хотел видеть бог».
Ревность — один из аспектов «эротического материализма», в основе его лежит отношение к объекту любви, как к своей собственности. Ревнивый человек относится к другому, которого он якобы любит так, как будто этот человек его собственность; он низводит его до предмета потребления. Он хочет иметь его «только для себя», тем самым доказывая, что он думает о нем только в терминах «ВЛАДЕНИЯ». В настоящей любви ревности нет места. Она (ревность) исключается просто по определению, так как настоящая любовь предполагает взаимное ощущение и признание неповторимости и своеобразия партнеров.
Соперничество, которого так опасается ревнивый любовник, допускает возможность замены его соперником, предполагая, что любовь может быть перенесена на другого. Но это не возможно в настоящей любви, так как любимого нельзя сравнить не с кем другим.
Существует еще один известный тип ревности — ревность к прошлому партнеру, к своим предшественникам. Людям, зараженным такого рода ревностью, всегда хотелось бы быть «первыми». Гораздо больше скромности и достоинства проявляют те, кто довольствуются тем, что они «последние». Хотя «последние» рассматривают свою «любовь» как доказательство своего суверенного положения. Все, кто подвержен любому из этих видов ревности, упускают тот основной факт, что каждый человек не сравним ни с кем по своей внутренней сущности. Сравнивать себя с кем-то другим — значит проявлять несправедливость либо по отношению к себе, либо по отношению к другому ( к кому вы ревнуете).
Это верно и в отношении не только любовной жизни. Так как у каждого человека свой «старт» в жизни. Но тот, у кого этот старт был более трудным может большего достичь при прочих равных условиях. Поскольку, однако, все аспекты ситуации, навязанные судьбой, никогда не могут быть оценены, просто не существует ни критерия, ни стандарта для сравнения достижения.
Ревность — это глупость, так как она появляется либо слишком рано, либо слишком поздно. Либо она не оправдана, потому что партнер сохраняет верность, либо она обоснована, потому что партнер на самом деле не верен. В последнем случае ревность, конечно, бессмысленна, поскольку данное конкретное партнерство не существует. Ревность — это опасная эмоция. Ревнивый человек порождает то, чего он опасается — исчезновения любви. Сомнения в себе из-за предыдущих неудач приводят сомневающегося к еще большим неудачам, так же, как доверие не только появляется из внутренней силы, но и приводит к еще большей силе.
Ревнивый человек, сомневаясь в своей возможности удержать своего партнера, может действительно потерять его, может толкнуть партнера в объятья другого, принуждая к неверности, так как он усомнился в его верности.
Конечно, верность — это одна из задач любви, но это всегда задача только для того, кто любит и ни когда не может быть требованием, направленным на партнера.
Поставленная в виде требования, она будет восприниматься, как вызов. И как протест партнера это рано или поздно приведет его к неверности.
Доверие к другому компенсирует недостаток уверенности в себе, также, как и доверие к себе, так что это доверие окажется оправданным. Недоверие дает почву для взаимной подозрительности, так что в конце концов недоверие также окажется оправданным.
Супружеская неверность мужчины и женщины обычно осуждается совершенно по-разному. Женщину обычно осуждают более строго, чем мужчину.
Аллерс подчеркнул это различие в следующей формуле: мужчина отдается любви, женщина отдается в любви.
Прагматический взгляд на эротику не только превращает партнера в собственность, но и сам сексуальный акт делает товаром. Это особенно бросается в глаза в явлении проституции.
Все попытки добиться удовольствия, как такового, обречены на провал. Стремление к счастью не относится к числу основных побуждений человека, жизнь не ограничивается направленностью на получение удовольствия. Кант заметил, что человек хочет быть счастливым, но чего ему по-настоящему стоит желать — так это быть достойным счастья. Мы, однако, придерживаемся той точки зрения, что человек не хочет просто быть счастливым. Скорее, он хочет иметь основание быть счастливым.
Таким образом, мы видим, что в значительной мере именно благодаря своеобразию им неповторимости человеческое существование приобретает смысл. Современной философии экзистенциализма принадлежит заслуга в утверждении того, что существование человека по своей сути является конкретным и субъективным. Экзистенциалисты способствовали тому, что нравственная ответственность вновь стала предметом обсуждения. Не случайно философия экзистенцианализма получила название философии «призыва». Ведь представляя жизнь человека, как нечто своеобразное и неповторимое, она имплицентно призывает людей в своей собственной жизни реализовывать эти неповторимые и уникальные возможности.
Цель экзистенциального анализа и логотерапии состоит в том, чтобы помочь человеку достичь максимальной сосредоточенности на жизненной задаче, стоящей перед ним. Человек должен сам определить свою собственную цель, постараться понять неповторимость и своеобразие собственной жизни. Как человеку разобраться каким он должен быть в отличии от того, какой он есть, — лучше всего на этот вопрос ответит Гете: «Как нам познать себя? Размышляя — никогда, но действуя. Старайтесь исполнить свой долг и вскоре вы узнаете, что же есть вы. А что же тогда является вашим долгом? Требование каждого дня.»
Как бы ни был человек неудовлетворен собой, как бы он себя не мучил размышлениями о собственных неудачах и как бы строго он себя не судил, сам факт, что он поступает так, уже доказывает, что он не такое жалкое создание, каким представляется себе. Подобно тому, как исследуя относительность всех знании и ценностей, нравственное самоосуждение приближает человека к его идеалу. Тот кто способен судить себя строго, уже соприкоснулся с миром ценностей и начинает приобщаться к нему. С того момента, как он смог применить представления о человеческом идеале к самому себе, он уже навсегда перестает быть обесцененным ничтожеством. Ибо этим самым он достигает уровня нравственных ценностей, которые спасают его от бессмысленности существования :
«Когда б в глазах твоих не было б ничего от солнца, то никогда б его тебе не видеть…»
URL документа: http://flogiston.ru/articles/therapy/yudin