Психотехники расширения сознания: социопсихологические технологии. Ю.М.Жуков

Предисловие
Основные технологии Событийность сознания Реализация принципа событийности в социопсихологических технологиях Заключение
Литература ( http://flogiston.ru/articles/social/psychotech/print#15 )
Комментарии ( http://flogiston.ru/articles/social/psychotech/print#16 )


Предисловие

    Практика психологической работы с разнообразной клиентурой (больные, те, кто проходит профессиональную подготовку, решившие личностно усовершенствоваться и т.д и т.п.) нередко ставит своей целью или одной из своих целей расширение сознания (усовершенствование, возвышение, развитие, изменение, обогащение, трансформацию и пр. и пр.), поэтому выбор термина «расширение сознания» достаточно условен, но тем не менее сделан вполне сознательно, так как такое обозначение цели психологической работы избегает, с одной стороны, рекламности (а именно это чувствуется в таких словосочетаниях как «обогащение сознания», «возвышение сознания», «усовершенствование сознания») и, с другой стороны, подчеркнуто ценностно нейтральных («трансформация сознания», «перестройка сознания», «изменение сознания»), утверждая тем самым позитивные смыслы деятельности психолога и его ответственность за результаты его работы.

    В данном тексте будут анализироваться только те направления работы психолога, которые связаны с использованием групповых и межгрупповых процессов и феноменов, тем самым исключая из рассмотрения такие способы психологической работы как психоанализ, консультирование, индивидуальную психотерапию и т.п. Такое сужение предмета, обозначенное в названии работы как «социопсихологические технологии» обусловлено как сферой профессиональных интересов автора, так и наличием сомнений в том, не приведет ли сверхрасширение предмета анализа к невозможности вычленить в существующих технологиях что-либо общего и непустого. Ведь именно поиск общих принципов работы с сознанием и являлся основной целью данной работы.

Основные технологии

Групподинамический тренинг

    Термином групподинамический тренинг в данном тексте будет обозначаться вся совокупность приемов групповой работы, основанных на использовании складывающихся внутригрупповых отношений для достижения желаемых эффектов (терапевтических, обучающих и развивающих). К тренингу такого рода можно отнести Т-группы, тренинг сензитивности, группы встреч, групповую гештальт-терапию и ряд им подобных. Особенностью перечисленных форм работы является отказ от организации внутригрупповой активности на основе детально структурированной программы. Фокус групповой работы на том, что происходит «здесь и теперь» и в первую очередь на чувствах участников друг к другу. Основной пружиной, разворачивающей работу сознания является процесс становления и развития внутригрупповых отношений, в первую очередь авторитета (лидерства) и приязни (симпатий).

    Групповые упражнения, если они проводятся, нацелены не столько на конструирование, сколько на выявление или, может быть, ускорение и даже форсирование обмена чувствами. Вот эта складывающаяся и видоизменяющаяся система взаимных чувств и отношений и становится в групподинамических тренингах предметом группового анализа.

    Если предмет анализа — отношения и чувства, то способ работы — обмен суждениями по поводу этого предмета. В разных видах групподинамического тренинга сложились определенные процедурные требования к процессам обмена мнениями, выполнение которых, по мнению приверженцев этих технологий, делает совместное обсуждение предмета более конструктивным. Например, в тренинге интерперсональной сензитивности роль таких требований выполняют: принцип «здесь и теперь», правила подачи обратной связи (конкретность, неотсроченность, неоценочность), принцип равенства участников и добровольности их участия в разных формах групповой активности. Обмен чувствами, переживаниями, ассоциациями и суждениями по поводу этих чувств, переживаний и суждений и т.д. и является именно тем процессом, который и призван порождать углубление, расширение, совершенствование, возвышение и обогащение индивидов, принимающих участие в тренинге. Сказанное относится в первую очередь к тому, что называется содержаниями сознания. Групподинамический тренинг не делает акцента на состояниях сознания, хотя в техниках работы ведущего («тренера») можно без особого труда обнаружить специальные приемы, способствующие как возрастанию напряженности во время занятий так и способствующие разрядке напряжённости.


Сознание

    Существенным в групподинамическом тренинге является то, что острие анализа направляется ведущим на разрушение тех препятствий и барьеров, которые, предположительно, мешают свободному развитию сознания. И не случайно в профессиональном жаргоне тренерского корпуса почетное место занимают такие выражения как «снятие защиты», «преодоление сопротивления», «прорыв» и т.п. Ведущей идеей, вдохновляющей приверженцев этого направления, по-видимому, является та, в которой само углубление, расширение, обогащение, возвышение и т.д. относится «на потом», а в актуальном групповом процессе проходит лишь «размораживание», «открытие», «раскапсулирование», «откровение», «инсайт», «снятие барьеров» и т.д. при этом всевозможные «снятия барьеров» осуществляются не ведущим («тренером»), который всячески избегает прямой критики участников, а результатом столкновений позиций самих участников. Успех здесь обеспечивается тем, что предмет анализа является единым, общим для всех членов группы достоянием, ибо все являются со-участниками и со-свидетелями драматических эпизодов жизни группы, равноправными и неравнодушными носителями различных мнений по поводу единых событий, точнее говоря, носителями различных интерпретаций того, что происходит в группе. Дополнительным фактором успеха является внедренная в группу культура обсуждения случающегося внутри нее.

    Итак, продуктом групповой работы является разрушение барьеров сознания. Это итог коллективной работы. Ведущий помогает группе как целому.

Тренинг, основанный на разыгрывании событий

    К этому типу групповой работы относятся психодрама и ролевой тренинг. В нем есть много общего с групподинамическим тренингом: использование принципа «здесь-и-теперь» если не де-юре, то де-факто, принципы организации обмена мнениями и переживаниями напоминают те, которые используются в групподинамической работе. Но есть одно весьма существенное отличие — предметом анализа является не то, что проявляется «спонтанно», а то, что воссоздается по образу и подобию происходящего «там-и-тогда», воссоздается на основе воспоминаний и фантазий членов группы (как в психодраме) или конструированием типичных жизненных ситуаций (ролевой тренинг).

    Есть и еще одно отличие: если в групподинамическом тренинге фокусировка активности группы делается на анализе происходящего и именно здесь закладываются предпосылки трансформации сознания, то в рассматриваемом типе тренинга перестройка сознания осуществляется путем отреагирования — эмоционально-чувственного (перцептивного) в психодраме и рационально-действенного в ролевом тренинге. Новое постижение реальности в результате тренинга этого типа основывается не на «освобождении» сознания, то есть избавлении сознания от некоторых его отягощающих компонентов (всяческие «механизмы защиты», «барьеры» и «бордюры»), а на приобретении нового видения реальности, видения с помощью Мистерии, коей является воссоздание и особым образом пережитие события. Данное утверждение в большей степени относится к психодраме, где постижение-запечатление, являющееся если не единым, то сопряженным (и спрессованным!) во времени процессом, играет основную роль в приобретении нового взгляда на мир. Что же касается ролевого тренинга, то здесь средством переоткрытия реальности является не столько драматичность симультанной картины положения дел, сколько динамический образ развертывания социальных эпизодов. Группа нужна не только и, может быть, не столько в качестве субъекта анализа, сколько в качестве материала для создания живых иллюстраций некоторых текстов, созданных участниками группы при содействии ее ведущего. Разговор о происходящем нужен не только для интерпретации событийного плана, но и для выхода из напряженно-эмоциональной ситуации, освобождения от роли, выхода в рефлексивно-созерцательную позицию.

    Итак, продуктом групповой работы является Образ, группа создает «материальный субстрат» эпизодов, и Образ как таковой является достижением и достоянием каждого конкретного индивида. Ведущий является проводником и помощником каждого в отдельности.

«Большой семинар»

    Название «большой семинар» используется здесь для обозначения конгломератов методов работы с сознанием в сравнительно больших группах людей. Примерами «большого семинара» могут служить ЭСТ (Эрхард Семинар Тренинг), СТМ (семинар управления временем), «арены общения», «лайф-спринг», социодрама и некоторые другие.1 ( При всем различии этих методов групповой работы они имеют и нечто схожее. Роль ведущего, а точнее — ведущих, в определении содержания работы резко возрастает, а иногда и является всецело определяющей. Формы групповой работы, как правило, жестко структурированы. Хотя интрагрупповое взаимодействие эпизодически используется, «мотором» семинара является фигура ведущего, а эффективность воздействия зависит от успешности установления отношений между ведущим и каждым из участников. Если попытаться кратко выразить основной принцип организации активности участников семинара, то получится что-то вроде: «Скорее рядом, чем вместе» или «Скорее сходные переживания разного, чем разные переживания единого». Диалог ведется ведущим якобы с каждым членом группы в отдельности. Роль группы тем не менее достаточно велика. Сбор под общей крышей внушительного количества людей не может не порождать всяческие фасилитирующе-ингибирующие эффекты, на фоне которых и разворачивается программа взаимодействия ведущих с остальными участниками семинара. Группа создает определенный настрой восприятия предмета, а сам предмет конструируется ведущими в своеобразном диалоге с аудиторией, при этом цель данного диалога состоит не в поиске истины и порождении нового знания, а в постижении откровений ведущего. Путь этого диалога может быть извилист и крут, но конечный результат уже запрограммирован. Поведение ведущего по отношению к участникам семинара как бы подчиняется призыву:
«Так доконай его, домучай, дотяни! Не дай ему уйти от просветленья!».
Примечателен и путь преодоления естественного сопротивления аудитории. Используется не столько логика убеждения, сколько воздействие образа, коварная сила метафоры. «Управление — это танец!» провозглашает Вернер Эрхард и в обосновании этого небесспорного утверждения делает несколько па с ассистенткой-партнершей. «Метод Слона» из семинара по управлению временем поясняется демонстрацией изображения слоновьей туши и прочая и прочая.

    Предметное содержание семинара не порождается группой (как в случае групподинамического тренинга) и не воссоздается (как в психодраме или ролевом тренинге), а иллюстрируется. Активность участников направлена не на само содержание работы, а на создание благоприятного фона для развертывания активности ведущего семинар. Немногочисленные групповые упражнения способствуют лишь формированию чувства сопричастности конструирующей деятельности ведущего, но сами не входят в процесс конструирования.

Промежуточные выводы

    Анализ основных социопсихологических технологий расширения сознания позволяет вычленить две стороны или две фазы работы с группой:
  1. Организация, выявление и фиксация предмета групповой деятельности.
  2. Анализ и интерпретация выделенного на первой фазе предметного содержания.
    Дальнейшее углубление в проблему дает возможность высказать предположение, что предметом групповой работы является некий событийный ряд или, точнее говоря, предмет выстраивается вокруг некоторых событий. И тогда основной технологией будет организация, во-первых, событийного ряда и, во-вторых, его интерпретация. Именно протекание события, а более конкретно — наличие сопряженных во времени и пространстве переживаний происходящего-приключающегося в группе и является предпосылкой и почвой для контакта и коммуникации индивидуальных сознаний. Такое понимание сущности групповой работы позволяет уточнить ее цель и видеть эту цель как достижение большего понимания реальности посредством конструктивной интерпретации-воссоздания этой реальности в живых событийных формах.

    Необходимо иметь в виду и то, что событие, являясь фактом бытия становится и фактом сознания. Мир врывается в сознание событиями. Предметность сознания проистекает из его событийности, а не наоборот. Именно события, события, а не объекты являются отправной точкой и первичным материалом для работы сознания неотрешенного человека. Поэтому неудивителен будет тот вывод, что для эффективного конструирования социопсихологических методов работы с сознанием необходимо рассмотреть само событие в тех его аспектах, которые имеют непосредственное отношение к жизни групп и связаны с процессами изменения содержаний сознания.

Событийность сознания


Событие как факт бытия и факт сознания

    Неформальным образом событие в рамках бытия идентифицируется указанием на пересечение некой границы, на нарушение некоторой установившейся структуры. То есть не всякое произошедшее-случившееся, а лишь то, что выходит за пределы устоявшегося «порядка вещей» получает статус события.

    Можно было бы попытаться дать формальное определение события, воспользовавшись разработанным Георгом Хенриком фон Вригтом понятием положения дел и назвать событием существенное изменение в положении дел (Вригт, 1986). Тут же, правда, встает вопрос, какова же должна быть степень изменения, чтобы его можно было считать «существенным». Кроме того, интуитивно ясно, что один и тот же инцидент может быть событием в одном отношении и не событием в другом, то есть существенны «точка и направление отсчета», а не только лишь величина отклонения (событие скорее вектор, а не скаляр). Похоже, что нет события вообще, а есть событие для чего-то или кого-то. Геологические катаклизмы (явления неорганической природы) являются важными событиями для жизни на Земле (явлений органики), ибо способствовали ее возникновению и развитию, а также для сообществ людей, так как являлись толчками расцвета, а чаще — гибели цивилизаций.

    События случаются в бытии и для бытия же. Однако, хотя события могут происходить (и часто происходят) независимо от сознания, идентификация события как события и его интерпретация (путем введения соответствующего контекста) является прерогативой сознания.
    Рутина бытия не занимает сознание. Только изменяющееся в мире становится фактом сознания. Тенденция к «вынесению за скобки» констант и удержанию переменных является, по-видимому, фундаментальным свойством живого сознания. Мы склонны «не видеть» лиц хорошо знакомых людей, зато прекрасно замечаем и различаем выражения этих лиц. Прикрепление на в входе учреждения таблички с просьбой не хлопать дверьми дает только кратковременный эффект, а затем становится чем-то вроде лакмусовой бумажки для отличения постоянного персонала от посетителей (первые — хлопают, вторые — нет).

    Практический разум вообще не склонен оперировать константами. Если бы следствие о пожаре на бензоколонке завершилось выводом, что причинами пожара явились: наличие на бензоколонке легковоспламеняющихся веществ и свободный доступ кислорода, тут же возникли бы сомнения в компетентности следственных органов, хотя их вывод был бы теоретически безупречен. Константы могут быть введены в сознание лишь специально. Нужны немалые усилия психоаналитика для того, чтобы довести до сознания пациента содержание стабильных и постоянно действующих его влечений. И такое доведение не только само становится событием, но и осуществляется через событие же.

    Ряд бытия и ряд сознания могут идти каждый своим чередом, не пересекаясь и не корреспондируя друг с другом. Прохожий идет по улице, погруженный в свои раздумья, не отвлекаясь на происходящее вокруг. Требуется нечто экстраординарное, что обратило бы на себя его мысли. Бытие врывается в сознание событием. Событие — это то, что привлекло внимание, произвело впечатление, взволновало и даже потрясло. Событие заставляет задуматься и сосредоточивает на себе работу сознания до тех пор, пока после концептуализации-описания не получит интерпретацию-оценку.

    Интерпретированное событие не задерживается в сознании, выскальзывает из него, оставляя после себя воспоминания.2 ( Значит ли это, что до захвата событием и после интерпретации события сознание является бессобытийным? По-видимому, это не так. Сознание, не занятое актуальным событием, переживает (пережёвывает?) события прошлого или предвкушает события будущего. Поэтому-то сознание всегда взволновано (или озабочено).

Идентификация и интерпретация события

    На сцене сознания событие предстает облаченным в словесные одежды (то есть наименованным) и имеющим свое место в пространстве и времени. Акты именования и соотнесения с пространственными координатами кажутся произведенными одномоментно, хотя обеспечивающие их процессы могут, вероятно, иметь разную природу. и, соответственно, свои временные масштабы. Прямая аналогия с процессами опознания объекта в поле зрения здесь, по-видимому, не совсем корректна, но именно она дает пример того, что пространственная локализация в принципе может предшествовать категоризации. Однако для наших целей нет нужды вдаваться в проблему временного разведения актов номинации и локализации и далее мы будем, за неимением лучшего слова, обозначать их как идентификация. И называть этим словом поиск ответов на вопрос Что-Где-Когда. Обычно этот поиск осуществляется на уровнях досознательной обработки происходящего-случающегося, и сознанию предстают события уже именованные и локализованные в пространстве и во времени.

    Пространственно-временная локализация не исчерпывает процесса «координирования» события, даже если иметь в виду не только физические пространство и время, но и «психологическое время» и «психологическое пространство» (К.Левин): события имеют свои социально-психологические параллели и меридианы, имя которым — смысл и значение (А.Н.Леонтьев). Многие события, такие как рождение, смерть, вступление в брак, перемена места работы, стихийное бедствие и т.п. — не создают никаких трудностей при их идентификации. Однако, идентификация других нередко становится нелегкой, а то и неразрешимой задачей.

    Индикатором события является эмоция («взволнованность сознания»), иначе — причина эмоции и есть событие. Не всегда удается легко осознать причину возникновения тех или иных эмоциональных состояний. Иной раз мы чувствуем, что ситуация («положение дел») изменилась, но что именно изменилось, остается неясным. Это рождает чувство беспокойства, заставляя продолжать попытки идентифицировать (концептуализировать, описать, обозначить) событие.

    Интерпретация — это поиск причин события (то есть, причин причины эмоции) и, возможно, следствий. Если идентификация — это «оконтуривание» события, то интерпретация — помещение этого «контура» в адекватный контекст.
Будем, воспользовавшись терминологической дифференцировкой Жана Пиаже, называть механизм, обеспечивающий идентификацию -перцептивной структурой, а интерпретацию — когнитивной структурой. Это дает определенные терминологические удобства: так, например, механизм перцептивной защиты кажется естественным относить к перцептивным структурам, а механизм рационализации — к когнитивным.

    В благоприятных обстоятельствах идентификация и интерпретация являются фазами ситуационной ориентировки и предваряют формирование плана действия. В неблагоприятных — разворачивается процесс переживания и производится отсрочивание действия (идет формирование установки). И тогда сознание работает не в режиме ориентировки действия, а в режиме демпфирования, интерференции и маскировки событий. Если бытие входит в сознание событием, то сознание полагает себя в бытии действием. Действие не тождественно событию, многие действия направлены на предупреждение событий или ликвидацию их последствий, другие же подготавливают события или же развертываются на их плане («идут на волне событий»). Однако идентификация и интерпретация событий в любом случае является существенным моментом в ориентации действия. Большинство действий, если не все, осуществляется ради событий и по поводу событий.

    Но сознание может «работать» не только в режиме событийной ориентации действий. Интересным случаем является демпфирование события в процессе его интерпретации. Схемы каузальной атрибуции устроены так, чтобы большинство источников (причин) событий локализовать на факторах, недоступных управлению со стороны субъекта, что снимает с последнего ответственность за свершившееся. Использование таких схем интерпретации демпфирует события, создает иллюзию понимания и избавляет от дальнейших размышлений. Такое «навешивание на неконтролируемые терминалы» вкупе с купированием события еще на фазе идентификации («перцептивная защита») являются основными способами оградить сознание от излишней взволнованности.

    По-иному «работает» сознание в режимах интерференции и маскировки. Конструируются (придумываются или провоцируются) или же подыскиваются события-конкуренты, вытесняющие или зашумляющие события-проблемы. Вытесняющее событие, как правило, более яркое и в то же время более легкое для интерпретации.

Обучение как совершенствование умений интерпретации событий

    Пресловутая оторванность теории от практики а также ползучесть практики, не освященной теорией, на уровне индивида описывается как «неумение применять свои знания на практике», что вынуждает теоретиков обучения обсуждать проблему «холодных» и «горячих» знаний, где под последними понимаются те, которые «готовы к употреблению».

    Жизнь заполнена событиями, а традиционная система обучения характеризуется бессобытийным содержанием и малосодержательными событиями, точнее говоря, такое обучение имеет только один тип событий — экзамен, как в макро-, так и в микроформе (вызов к доске, контрольная работа и т.д.).

    История науки вся пронизана событиями, нередко весьма и весьма драматическими, однако ее «плоды» — знания — не несут на себе следов этих перипетий. В какой-то мере событийная содержательность может быть донесена рассказами об этих исторических событиях. Однако это вносит элемент событийности лишь в контекст предъявления-запоминания знаний, имеющий весьма мало общего с контекстом припоминания-использования.

    Традиционное обучение — это ответы на вопросы, которые учащимися не задаются. В самом лучшем случае — это блестящие ответы на вопросы, волнующие самого преподавателя. В наихудшем — ответы на вопросы, которые не волнуют никого. В этом нет ничего удивительного — ведь вопросы задаются только по поводу событий.

    Активные формы (методы) обучения — это, помимо всего прочего, попытка построить событийное содержание процесса обучения. Внешняя событийность (разыгранное или другим способом имитированное событие) — это бутафорское воссоздание контекста припоминания-использования, однако здесь можно обнаружить и внутренние события, связанные в первую очередь с возможными успехами и неудачами, выигрышами и проигрышами. Именно события этого рода создают пружину, развертывающую процесс активности. Успех дела, по-видимому, решает удачность способа сопряжения внешних и внутренних событий. Так называемые деловые игры дальше этого, как правило, не идут. Разбор игры сводится к призыванию актуализированных и дополнительно сообщаемых знаний к ряду происходящих по ходу игры событий. Здесь наличествует интерпретация, но отсутствует идентификация.

    В слове событие есть одно затаенное значения. Событие — это со-бытие, то есть совместное бытие. Совместное переживание происходящего-случающегося создает возможность сопоставить различные идентификации и интерпретации в ходе совместного обсуждения случившегося. Одно это способствует расширению зоны осознаваемого как по линии обнаружения события (совершенствование наблюдательности), так и по линии объяснения-понимания (рост ресурсов интерпретации). Если под опытом понимать воспоминания об интерпретированных событиях, то активные формы обучения вправе называть способом формирования опыта. Событие, конечно же, может быть «закрыто» монологической интерпретацией (вот она где — закрытость для опыта!). Разнообразие предметных позиций у участников обсуждения облегчает оформление интерперсональной перспективы, что создает альтернативу эгоцентрической точке зрения, способствует более многостороннему видению мира. По-видимому, это и есть то, что называется открытостью для опыта.

    Существует еще одна возможность открытия сознания для опыта — освоение новых языков описания происходящего-совершающегося. Иное структурирование (что обеспечивается новым языком) позволяет обнаружить переходы, то есть события, в иных местах, что ведет к наращиванию ресурсов идентификации событий. Происходит нечто, аналогичное тому, что наблюдается при переводе воспринимаемого из одной модальности в другую — расширение зоны осознаваемого. Так, например, освоение азбуки транзактного анализа — эго-состояний (Ребенок-Взрослый-Родитель), позволяет участникам тренировочной группы обнаруживать «переключения» из одного эго-состояния в другое (идентификация события), а затем найти причины этих переходов (интерпретация события).

Реализация принципа событийности в социопсихологических технологиях


Построение событийного ряда

    Выше уже отмечалось, что технология тренинга включает в себя организацию или выявление некоторого ряда событий и проведение интерпретации этих событий. Представление о событии, как о чем-то «из ряда вон выходящим» позволяет по-новому посмотреть на используемые в тренинге процедуры. Так, набор упражнений для ролевого тренинга должен производиться так, чтобы большинство участников терпело неудачу и лишь немногие имели успех. Тогда поведение большинства участников представляет собой то, что Ю.М.Лотман называл бессюжетной структурой, утверждающей собой классификационные границы (Лотман, 1970, стр.288); успешное меньшинство как бы пересекает эти границы, что и является событием, достойным обсуждения в группе. В принципе, возможно построение процедур, в которых неудачу терпит меньшинство, тогда их неуспех и будет тем событием, которое должно получить интерпретацию. Здесь, правда, возникают вопросы этического порядка, но они могут быть решены в каждом конкретном случае отдельно, что входит в компетенцию ведущего. Во всяком случае очевидно, что подбор упражнений таким образом, чтобы примерно половина имела успех, а другая половина — терпела неудачу, не создает благоприятной основы для построения событийного ряда, если не использовать какие-либо специальные приемы.

    Одним из таких приемов может стать подсказка, организованная ведущим. Монотонная неуспешность сменяется, после получения подсказки, рядом успехов и героем события становится сама подсказка, содержание которой войдет в предмет интерпретации. Необязательно, чтобы неудача, равно как и удача, были персонифицированы. В качестве «бессодержательной структуры» может выступить отрезок времени, в течение которого группа в целом решая, например, какую-то общегрупповую задачу, не продвигается вперед к намеченной цели. Получение подсказки позволяет сдвинуться с места, что опять-таки помещает подсказку в фокус внимания при интерпретации. Недостатком этого приема является то, что подсказка делается ведущим, следовательно — он и становится со-героем эпизода, а это работает на укрепление и удержание одного из распространенных групповых мифов — мифа о мудром и всеведающем Тренере.

    Если в жестко структурированных технологиях типа ролевого тренинга события в каком-то смысле предпрограммируются, то для более «мягких» технологий типа групподинамического тренинга характерен другой подход, основанный на привлечении внимания участников к определенному эпизоду жизни группы. И делается это прежде всего ведущим. Как короля играет свита, так и событие делается тренером. Из поведенческого хаоса, производимого дезориентированной отсутствием четко поставленных целей и задач группой, тренер способом своего реагирования (не обязательно в вербальной форме) выделяет то, что считает нужным, и предъявляет в качестве предмета совместного анализа. «Он делал из этого целое событие» — так говорили о способе работы известного английского дрессировщика. Действительно, малейшее продвижение животного к намеченному образцу сопровождалось в этой процедуре неуемным восторгом учителя. Нечто подобное можно увидеть в поведении тренера сензитивной группы. Во власти ведущего отобрать из происходящего-случающегося в группе только то, что пригодно в качестве материала для групповой «медитации». Событийный ряд в этом случае не столько программируется, сколько подбирается из рядов спонтанной активности членов группы.

Расширение пространства события

    Значительная часть работы ведущего составляет дополнение картины события. От успешности этой работы зависит многое, если не все. Полнота картины события позволяет членам группы провести достаточно глубокую интерпретацию произошедшего и без видимой помощи тренера. Последнему остается разве только «поставить мазок рукой мастера».

    Пространство события расширяется по трем направлениям. Первое из них — временное. Помимо самого ядерного события, попавшего тем или иным путем в фокус группового внимания (Эндособытия),в сферу рассмотрения вовлекается его предыстория — (Пре-событие) и последствия (Пост-событие). 3 ( Второй аспект расширения — «интимизация». Под этим понимается вскрытие того, что не было продемонстрировано, «опубликовано». Третий аспект — введение в поле события того, что было «опубликовано», но не привлекло внимания участников и не было осознано.


Событие


    Восстановление более полного пространства событий делается несколькими способами. Основным является опрос участников события и его свидетелей. Опрос проводится, как правило, ведущим, но можно организовать и взаимоопрос, попросив членов группы сформулировать вопросы друг к другу. Опрос может проводиться как устно, так и письменно. Чаще письменные утверждения фиксируются до начала события, а устные — после. Кроме опроса участников, основная цель которого восстановить Пред-событие и Пост-событие, а также «опубликовать приватное», то есть выявить не демонстрированное во внешнем плане, расширение события осуществляется восстановлением тех деталей произошедшего-случившегося, которые выпали из поля внимания участников. Это делается либо путем опроса наблюдателей (свидетелей) события, либо просмотром видеозаписи происходившего.

    Сказанное выше можно проиллюстрировать примером разбора ролевой игры «Внеочередная беседа»4 (. По сценарию игры начальник отдела Петров вызывает к себе в кабинет руководителя группы инженера Фомина, так как последнее время Петров стал замечать, что состояние морально-психологического климата в отделе стало ухудшаться в связи с изменением взаимоотношений Фомина с руководителями других групп. Кроме того, в группе Фомина высокая текучесть кадров.

    До начала игры, после того, как участники получили роли и ознакомились с более подробной информацией о ситуации, им предлагается сформулировать цели, которые они намереваются достичь в ходе беседы. Эти формулировки делаются в письменном виде и сдаются до начала игры ведущему. Таким образом фиксируется важная часть Пред-события. После проведения игры, ход которой записывается при помощи видеокамеры, участникам задается серия вопросов:
  1. Удовлетворены ли Вы результатом беседы?
  2. Изменилось ли и в какую сторону Ваше настроение?
  3. Изменилось ли и в какую сторону Ваше отношение к собеседнику?
  4. Ясно ли Вам, что Вы должны делать в связи с прошедшим разговором?
  5. В какой мере Вы продвинулись в достижении своих целей?
  6. Какова была основная тема беседы?
  7. Чего хотел Ваш собеседник?
  8. Какие моменты беседы были для Вас наиболее трудными?
  9. Наиболее легкими?
  10. Произошло ли улучшение понимания ситуации в результате беседы?
  11. Какова была позиция Вашего собеседника по обсуждаемой проблеме?
  12. В чем он видит причины создавшейся ситуации?
  13. Какие видит пути разрешения проблемы?
  14. Какова была Ваша позиция?
  15. Изменилась ли она в результате беседы?
  16. Возникла ли у Вас необходимость собрать дополнительную информацию о сложившемся положении дел?
  17. Есть ли желание перепроверить те сведения, которые Вы получили от своего партнера?
  18. Сложилось ли у Вас впечатление, что партнер Вас понял?
  19. Поверил ли он Вам?
  20. Кто владел инициативой в ходе беседы?
  21. Какова Ваша оценка прошедшей беседы в целом?
    Разумеется, нет необходимости задавать все эти вопросы. Ведущий, исходя из того, как протекала игра и к чему она привела, может опустить некоторые вопросы, не приводящие к получению существенно важной информации. С другой стороны, он вправе задать другие вопросы, необходимые для прояснения данного конкретного случая.
    Другим примером расширения пространства события является организация и проведение игры «Психологические шахматы». Здесь значительная часть внешне не выраженного, «приватного», вскрывается не за счет получения ответов на вопросы, поставленные после завершения события, а за счет специального построения самой игры, в которой участники письменно фиксируют не только внешне выражаемые реакции («внешний голос»), но и ведется протокол реакций «внутреннего голоса». Соединение трех протоколов (одного «внешнего» диалога партнеров и двух рядов мысленных реакций обоих) позволяет воссоздать значительно более полную картину диалога, картину, увиденную с двух позиций почти одновременно. Нередко вскрытие внутренних составляющих диалога в сопоставлении с его внешней составляющей производит эффект разорвавшейся бомбы.

    Дополнительные возможности расширения картины события дает использование видеозаписи происходящего. При ее просмотре ведущий может сделать стоп-кадр в самых драматических эпизодах и просить участников вспомнить и воспроизвести их внутренние отклики на те или иные моменты происходившего-совершающегося. Можно и нужно предоставить и другим участникам процесса возможность прокомментировать видеозапись, дополняя внешнюю картину событий отчетом о наиболее ярких и значительных внутренних переживаниях.

Построение синтетической картины событий

    Вслед за анализом должен быть синтез. Однако примеры использования синтетических картин события чрезвычайно немногочисленны, если иметь в виду современные социопсихологические технологии. Счастливым исключением является психодрама. И это не случайно. В психодраме практически отсутствует развернутая групповая интерпретация событий, интерпретация в психодраме является прерогативой индивидуального сознания и осуществляется приватно. Поэтому основная работа переносится на фазу реконструкции события, причем такой реконструкции, которая бы способствовала составлению нового взгляда на происходящее-случающееся, облегчая рождение новых интерпретативных форм.

    Психодраматический анализ жизненных коллизий с тщательной проработкой центральных эпизодов, их многоплановой разверткой нередко заканчивается, завершается построением обобщенной картины, которую может объять глаз и услышать ухо практически одномоментно. Основными приемами симультанизации события являются в психодраме живая скульптура и хор. Хотя живая скульптура иногда используется и в психодинамических технологиях, но там она служит преимущественно средством выражения отношений, а не изображению событийного ряда. Это скорее картина силового поля, а не развернутых процессов. В психодраме же живая скульптура используется для воссоздания реальных и фантастических (например, сновидческих) сюжетов. При этом персонифицируются не только люди, но и неживые предметы и воображаемые силы. Представленные одновременно, с их своеобычной пластикой и выразительностью, они являются фундаментом для формирования зримого образа события с включением сил, незримых в обыденной жизни. Поскольку отдельные фигура этой картины в ходе предварительной психодраматической проработки уже наделены для всех участников группы (и, особенно, для протагониста) особыми значениями и смыслами, простой взгляд на эту казалось бы непритязательную композицию вызывает порой неординарную эмоциональную реакцию.

    Столь же могучее воздействие оказывает и психодраматический хор. Основные реплики персонажей центральных эпизодов, основательно перед этим проработанные и сведенные воедино, сменяющие друг друга в калейдоскопическом хороводе, а затем звучащие одномоментно способны дать весьма впечатляющий эффект.
Нет никаких затруднений принципиального порядка для использования психодраматический приемов в рамках иных социопсихологических технологиях.
Открыт и путь использования для симультанизации событий схематизмов и иллюстратизмов, изобретенных в социопсихологических технологиях типа Большого Семинара. Плакаты, схемы, макеты, образы и символы, размещенные определенным образом в игровом пространстве, способны дать исходный материал для построения синтетической картины даже протяженного во времени и сложного по своему составу события. Важно и то, что здесь одномоментно, как и в психодраме, могут быть отражены приватные «непубликуемые» в обычной жизни стороны и планы события, а также важные аспекты Пре-события и Пост-события.

Квалификация события

    Квалификация события есть установление того, является ли это событие благоприятствующим или не благоприятствующим осуществлению намерений, замыслов и жизненных планов отдельных личностей, целей и задач организации, способствует ли это событие или же затрудняет работу по совершенствованию деятельности индивидов и групп, улучшению взаимоотношений между людьми. Условием адекватной квалификации события является помещение его в контекст модели потребного будущего со всеми (или хотя бы основными) гранями и отношениями. При этом само событие также должно быть представлено в достаточной полноте. Предварительно проведенное расширение поля события, равно как и уместная его симультанизация, способствуют более адекватной его квалификации. Преждевременная и однобокая квалификация, выраженная в скороспелой оценке, основанной на частичной информации, не позволяет дать полноценную интерпретацию события, что в свою очередь не способствует расширению сознания.

    Одним направлением квалификационной работы является оценка события в краткосрочной и долговременной перспективах. Уже здесь могут быть выявлены противоречия. Исход события может способствовать снятию затруднений сиюминутного характера и одновременно создавать трудноразрешимые проблемы в будущем. Другое направление — оценка события в перспективах его непосредственных участников, других людей, зависящих от исхода этого события, а также в перспективах групп и организаций. Исходы события, то есть Пост-Событие, могут благоприятствовать одним лицам и структурам и не благоприятствовать иным. Но даже по отношению к одному лицу все может оказаться неоднозначным. Индивид, к примеру, может достичь поставленной цели, но при этом ухудшить свои отношения с окружающими и эти последствия могут оказаться чудовищно несопоставимыми по своей тяжести.

Интерпретация события

    Интерпретация событий — это выявление причин, условий и механизмов их развертывания. Интерпретация — наиболее важное звено социопсихологических технологий. Именно здесь происходит формирование, совершенствование и шлифовка средств понимания других людей, себя и ситуации. Интерпретационные схемы, используемые людьми для понимания событий, выявляются, рефлексируются и проверяются на выживание в конкурентной борьбе, проходят проверку на прочность.

    Самая простая процедура — опрос участников и свидетелей прошедших событий или их воссоздания (реконструкции). Всем задается простой по форме и очень непростой по сути вопрос: почему произошло так, как произошло? В чем причины и истоки такого развертывания событий? Где их подоплека? В ходе опроса и последующей дискуссии происходит столкновение и сопоставление мнений, позиций и точек зрения. В существующих социопсихологических технологиях используются различные формы проведения дискуссий — от жестко структурированных и тщательно регламентированных до предельно свободных. Выбор конкретной формы диктуется количеством и составом участников, наличными временными ресурсами степенью продвинутости группы. Немаловажным является и приверженность ведущего какой-либо существующей традиции.

    Выявление и сопоставление различных точек зрения на природу интерпретируемых событий необходимы для более полного и более объективного понимания устройства социальной жизни. Дискуссия выполняет важную функцию — она блокирует скороспелые, поверхностные и однобокие интерпретации, способствует обращению к реальности, в которой ищутся обоснования правильности занимаемой позиции и, следовательно, ведет к более разностороннему и глубокому постижению этой реальности. Сопоставимость точек зрения обеспечивается наличием общего предмета, в качестве которого выступает расширенное поле события, свидетелями и участниками которого и являются оппоненты. Причастность событию не является, как может показаться на первый взгляд, источником необъективности. Ибо объективность достигается не отрешенной беспристрастностью (которая на практике ведет к поверхностности), а синтезом разнопозиционных пристрастностей. Объективная картина положения дел получается не путем выбора «правильной точки зрения», которая, где бы ее не выбрать (если только не верить в наличие точки зрения абсолютного духа) всегда даст одностороннюю картину, а путем обследовательного движения по маршруту, проходя через все существующие и тем самым существенные точки зрения. Именно таким образом и формируется интерсубъективная перспектива, общий горизонт видения реальности, что и создает платформу для взаимопонимания людей.

    Формирование интерсубъективной перспективы облегчается, если обеспечивается одновременная демонстрация разных мнений, подходов и позиций. Наиболее удачным в этом отношении методом нужно признать метод размещения письменно оформленных мнений на пространстве специального экрана, как это делается в такой специфической социопсихологической технологии как «модерация». Легкость перемещения листков с зафиксированными мнениями позволяет осуществлять необходимую перегруппировку выраженных точек зрения и символизирует их близость и противостояние взаиморасположением на экране. Это дает весьма емкую и наглядную картину существенного разнообразия точек зрения и их взаимных отношений.5

    Опишем в качестве примера одну из процедур, применяемых при интерпретации событий в ходе видеотренинга делового общения. После проведения и видеозаписи игры «Испорченный телефон», в ходе которой произошли существенные потери и искажения важной информации, что было установлено на фазе квалификации события, участникам и свидетелям игры было предложено выразить свое мнение о причинах потерь и искажений. Письменно фиксированные суждения затем группировались на модерационном экране в соответствие с известными схемами каузальной атрибуции. Индивиды со сходными точками зрения составляли подгруппы, которым предлагалось аргументировать и отстаивать свои позиции. Столкновение различных точек зрения выявляет различное видение реальности и для выявления причин противоречий возникает необходимость в более тщательном исследовании происходившего-случившегося, что и делалось путем просмотра видеозаписи и дополнительного опроса участников на предмет установления фактов. Обращение к фактографическому материалу проводится здесь после формулировки предположений о причинах того или иного поворота событий и делает просмотр протокольных записей настоящим исследованием реальности с проверкой альтернативных гипотез. Но и обращение к протоколам не позволяет снять все противоречия в трактовках произошедшего, что нередко приводит к мысли о правомерности существования альтернативных видений ситуации, которые сочетаются по принципу дополнительности.

    Обрисованный выше подход не является попыткой разрушения и перестройки сознания, замены житейских понятий научными. Скорее это реализация стратегии инкорпорации научных представлений здравым смыслом или здравого смысла научными представлениями.6

Заключение

    В данной работе проведен анализ существующих социопсихологических технологий, используемых в целях расширения сознания. На основе применения принципа событийности были выделены и рассмотрены определенные составные части технологий: построение событийного ряда, квалификация события, интерпретация событийного ряда. В разных технологиях эти части проработаны с различной степенью полноты, в некоторых из них отдельные компоненты попросту отсутствуют либо просто подразумеваются и никак не контролируются.

    На взгляд автора существуют весьма многообещающие перспективы творческого синтеза находок и разработок, сделанных в рамках весьма далеких по форме и теоретическим платформам технологических направлениях работы с сознанием.

Литература


  1. Вригт Г.Х. Логико-философские исследования: Избранные труды — Москва, «Прогресс», 1986, 600 стр.
  2. Лотман Ю.М. Структура художественного текста.- Москва, «Искусство», 1970, 384 стр.
  3. Шабес В.Я. Событие и текст.- Москва, «Высшая школа» 1989, 175 стр.


Комментарии

1Особого рассмотрения заслуживают такие формы работы как оргдеятельностные и инновационные игры. Обзорные материалы по этому направлению достаточно доступны и автору здесь нечего добавить.

2Память же хранит не столько сами события, сколько их концептуализации и даже интерпретации, что чрезвычайно затрудняет работу следственных органов при попытках реконструировать события в их первозданности. Проблематичность реконструкции событий по воспоминаниям участников и очевидцев занимала и занимает творцов культуры: «Расёмон» А.Куросавы представляет собой выдающийся пример проникновения в эту проблематичность.

3 Терминология заимствована у В.Я. Шабеса (Шабес, 1989, с.56)

4 Автор сценария игры — А.А. Балаев, сценарий опубликован в №3 журнала ЭКО за 1976 год.

5Заманчиво было бы попробовать скомбинировать этот метод с приемами схематического изображения сути высказываемых суждений, разработанных в рамках технологий типа Большого Семинара. Правда, для этого потребовалось бы проведение специального обучения участников особым символическим языкам. Некоторым компромиссом было бы выделение ключевых слов в высказываемых суждениях, их маркировка символами и помещение на модерационный экран ассистентами ведущего.

6 Сравни, R.Harre, 1985, p.2
URL документа: http://flogiston.ru/articles/social/psychotech